Надежда Волкова. Адвокат дьявола

***

В отдельный рассказ вынесена второстепенная сюжетная линия из моей недописанной книги "Канцелярия дьявола". И хотя я с каждым годом всё больше и больше люблю главного героя (Ефима), которого в этом рассказе, увы, не будет, ибо выйдет долго и смазано, всё-таки напишу о Крисе Кармере, ведь именно он – моя боль и незакрытый гештальт. Некоторые черты Ефима я заложила в Леона, попутчика Криса Кармера.

***

TW: курение вредит вашему здоровью.

***

Крис Кармер открыл своим ключом кабинет, уже давно ему не принадлежавший. В нижнем ящике стола остались его вещи: пара толстых тетрадей, личный дневник на кодовом замке, испаритель и пузырёк с жидкостью (очень неплохой, между прочим, с ароматом экзотических ягод и трав), перьевая ручка, засохшая и изгрызенная с обратного конца, брелок, подаренный Изабеллой "на удачу" в последний день заседания, на котором Крис был подсудимым...

Абрам Кацман всё это зачем-то сохранил, и теперь позволил Крису забрать перед отъездом домой, в Заоблачный.

Кармер оглядел кабинет. Мебель осталась прежней, видимо тут у них с Абрамом вкусы полностью совпадают. Но обои уже другие, гораздо светлее, и доски с напоминаниями уже нет, вместо неё вся стена с потолка до пола обклеена стикерами. Стол завален бумагами, а на подоконнике, который прежде всегда был пустым, теперь стоит пепельница и несколько растений в горшках. Кресло-качалка, на которой обычно дремал помощник адвоката Никодим, оставалась на том же месте.

"Даже уютнее стало" – подумал Крис, и сел за стол. На пустом стикере написал:

"Абрам,
Ещё раз огромное спасибо за всё.
Я уехал, ключ передал Никодиму.
Крис Кармер"

Погасил свет и вышел.

***

Поезд до Заоблачного идёт почти два месяца. И это самый короткий маршрут, на высокой скорости и с остановками не более двух минут, на которых запрыгиваешь в первый попавшийся вагон, и показываешь проводнику билеты уже на ходу. А потом ещё идёшь на своё место через бесконечные чужие вагоны, прокуренные тамбуры, и качающиеся сцепления, которые так и норовят разъехаться в стороны и скинуть тебя вниз на рельсы".

Разговорились с попутчиком. Весёлый парень, коротко стриженный в рабочей одежде сразу же протянул руку Крису.

– Я Леон. Еду в Заоблачный на вахту, строить три новых района.

– Очень приятно – Кармер грустно улыбнулся и пожал руку – Я Крис Кармер, безработный, просто еду домой.

Леон посмотрел на Криса так, будто увидел призрака.

– Очуметь! Да, я узнал, конечно, но не думал что это ты, думал просто похож сильно. Это же невозможно чтобы ты был. Тебя же казнили месяц назад. И... я очень виноват перед тобой, хочу извиниться.

– За что? Мы вроде незнакомы даже.

– Я был на казни среди зевак, думал про тебя всякое... в газетах писали... пришёл на казнь, перекидал в тебя целую корзину тухлых яиц.

Крис улыбнулся.

– А, да, там ещё и помидоры в меня летели со всех сторон, и куски тухлого мяса, и камни даже. Я бы и сам в себя кидал тогда, так что не злюсь.

– Но потом, я читал, тебя оправдали полностью. И казнили этого Грегори, заместителя дьявола. Я на казнь уже не пошёл, вдруг опять ошибка, уже неловко кидаться тухлятиной.

– Нет, Грегори казнили уже за дело. Я сам тогда не понял что он виновен. Если бы понял – не стал бы подставляться.

– Одну минуту.

Леон вышел и принёс от проводника два стакана кофе себе и Крису.

– Так, ё-моё, Кармер, тебя же казнили. Запечатали в бочку, скинули в овраг. Я своими глазами видел. Достать оттуда невозможно, мы даже спорили когда-то с ребятами возможно или нет.

– Оказалось возможно. У Изабеллы Нюрей есть друзья, два воина, им под миллион лет уже наверное, и они, как оказалось, знают систему, как вытаскивать. Но пользоваться запрещено законом. Даже оправданных "посмертно" нельзя вытаскивать, понимаешь? Если ты в бочке, то уже всё. Но она попросила и... дьявол даже подписал согласие, когда воины к нему с этим пришли. Считай, что для меня сделали исключение из правил. Но я и сам понять не могу почему. Пока я был у дьявола адвокатом, он спал и видел как меня раздавить.

– Но он же сам тебя принял на работу? Почему было просто не уволить? У нас вот увольняют пачками, за любой косяк. А косяки найти можно у любого.

– Ну тут смотри. Ты же знаешь про Ареал богов?

– Немного знаю. Про то что там можно общаться напрямую с Создателем, а ещё юристов, врачей и учителей берут на работу только если они имеют туда доступ, если сдали экзамен какой-то нереальный, там чокнуться можно пока готовишься.

– Да, но это ещё не всё. Дьявол не имеет права назначать или увольнять юристов. Их присылает та же комиссия из Ареала. Меня прислали и всё. Даже не спрашивали хочу я работать в этой канцелярии или нет. Мои родители оба потомственные врачи. Я сломал систему и выучился в юридическом. Комиссии это не понравилось и они меня назначили... в наказание что ли. Так что эта история с казнью в каком-то смысле мне даже помогла. Пока я был там в бочке, должность занял Кацман, а я свободен и еду домой.

– И что теперь будешь делать?

– Обрадую родителей что жив. А потом либо в медицинский, либо комиссия пришлёт назначение куда-то. Не знаю, если честно.

– А сам чего хочешь?

– Обратно в бочку. Или в карцер в аду.

– Депрессия?

Кармер не ответил. Оба немного помолчали. Леон притащил ещё четыре стакана кофе. Оба попутчика любили почти полностью остывший. Вышли в тамбур покурить.

– Можно ещё вопрос?

– Валяй.

– Вот ты говоришь, что знал бы про Грегори, что его вина, не стал бы подставляться. А так зачем подставлялся-то? Или не сам?

– Именно что сам. Долгая история.

– Теперь ты просто обязан её рассказать. Не обламывай.

– Ладно, теперь уже можно. Как ты знаешь, дьявол – параноик.

– Ещё бы. Я б тоже был параноиком. Каждый хочет подставить и занять его место. Он уже сколько правит канцелярией?

– Довольно давно, даже по меркам вечности. Но тут ты не прав. Не каждый хочет. Это только он сам так думает что каждый. На самом деле должность не завидная. Но Грегори, его заместитель, действительно хотел. И провернул всю эту схему с грешниками, попавшими в рай. Он считал, что если они там поднимут бунт, князь будет уволен, а вакансия окажется свободна, и он сможет претендовать. А если не получится, если не уволят, то просто скинут с должности, например, судью, Сида Нюрея, а он придумает другую схему. Вариант в любом случае беспроигрышный.

– Ага, беспроигрышный, – усмехнулся Леон – теперь сидит в бочке. И пусть сидит, ему там самое место. Но ты то тут каким боком? Ты же адвокат дьявола, стараешься как можно больше смертных загнать в ад. Решения принимает судья.

Крис тяжело вздохнул.

– Да, именно. А у судьи есть дочь, которая почти четыре тысячи лет хочет попасть в Ареал богов. И каждый год она сдаёт экзамен и проваливается. Её упорству можно только позавидовать. Понимаешь, там на сам экзамен доступ дают только в двух случаях: либо на предварительном собеседовании шансы сдать больше пятидесяти процентов, либо кровный родственник, который сам в Ареале, даёт протекцию. А у неё шансы всегда два или три процента. На экзамене комиссия смотрит всё. И интеллект, и эрудицию, и душу сканирует как рентгеном, причём нравственность на первом месте. Если даже по тестам не добрал пару баллов где-то, но душа чистая, то дотянут, но опять же если несущественно недобрал. А если наоборот, то считай провалился. Можно только работать над собой и пробовать снова.

– И ты из-за неё, Изабеллы, подставлялся, чтобы она могла?

– Нет, Изабелла это младшая, ей всего девятнадцать, и этот экзамен ей даром не нужен. Она окончила школу, дружит с воинами, изучает боевые искусства, проходит практику в аду, техники кнута и прочее...

– Крутая леди, я бы с ней подружился...

– Попробуй, если она тебе руки не переломает – улыбнулся Кармер.

– А ты значит тащишься от старшей, от Даны Нюрей?

– Мы с ней ещё в гимназии вместе учились. Мне от её отца влетало за то что преследовал. Я перестал, сдался.

– Ну и дурак. Я бы продолжал в том же духе. Но что там с этими грешниками, как они в раю оказались?

– День был тяжёлый, много работы, много процессов. Я три процесса подряд проиграл, смертные прошли в рай. Казалось бы, дело обычное: ежедневно судим по несколько десятков смертных, чья очередь подходит, я то выигрываю, то проигрываю. Бесконечный конвеер.

Поздно ночью сижу, анализирую процессы. И понимаю что вот эти трое, которые прошли сейчас в рай – повреждённые души. Ад создан для таких, чтобы не мешали, и чтобы благодать их не жгла. Для них ад даже гуманнее что ли...

Я тогда попросил Никодима, своего помощника, сходить в архив принести все документы по сегодняшним процессам. Он вернулся часа через два. Принёс. Злой весь, краный, сказал что прибьёт курьера, который снова всё перепутал и поставил папку не на свою полку. Причём умудрился даже не просто на соседнюю, как часто бывает, а вообще в другой зал, рядом с документами других лет.

Открываю, и вижу такое, что не укладывается в голове: сплошные правки в аругументации и в заключениях. А затем на каждрй странице "исправленному верить" и личная подпись судьи.

– Поддельная подпись, я так понимаю?

– Как оказалось да, на каких-то страницах поддельная, на каких-то настоящая. Так бывает что иногда Нюрей делает правки. Я же говорю, день был для всех тяжёлый, могли подсунуть на подпись, и он в запаре подписал, исправил своей рукой, а потом рассматривал для заключения уже что дали. Но там было и такое, что он в жизни бы не подписал, каким бы ни был уставшим.

Тогда у меня просто мозг взорвался: "зачем он это сделал?!" Подпись его, и почерк тоже, не отличить. Это Абрам Кацман графолог, а я дурак. И сразу подумал про бунт в раю, который вот вот начнётся и уже не остановить, про Дану, у которой не будет шансов исполнить свою мечту...

Я сразу же попросил у Никодима нож, которым скоблят чернила. Он понял что я хочу сделать: переписать все эти правки своим почерком и поставить свою подпись. И долго на меня орал, как будто это я его подчинённый, а не он. Мне пришлось отправить его в общежитие спать. Пообещал ему что откажусь от этой идеи и сам сейчас тоже скоро пойду к себе. Но как только Никодим ушёл, я взялся за дело, переписал и сам отнёс всё в архив. А дальше ты знаешь. Был суд и меня казнили.

– Поступок, однако. Снимаю шляпу. Но как потом вышли на Грегори? И почему этот Никодим не сказал на суде как всё было? Он же точно был свидетелем.

– Он сказал, но ему не поверили. Когда опрашивали других свидетелей, те сообщили что я Никодима просто истязаю и запугиваю. И что он опасается мести моих друзей после казни.

– Прям изверга из тебя делают... ужас.

– Да, есть такое. Накопилось у них. За тысячи лет работы я постоянно срывался на многих. Не знаю зачем. Я уже в первую неделю ненавидел там всё и всех. Они жалели Никодима, думали ему больше всех достаётся, что гружу его работой и даже ходили слухи что избиваю. Видели что он допоздна сидит в моём кабинете и приходит в свою комнату под утро, спит по два три часа, а потом снова идёт на службу. Я и вправду не мог оставаться один и просил его сидеть со мной, пока я работаю. Но практически всё предпочитал делать сам.

Леон посмотрел на Криса с сочувствием.

– Ясно, трудоголик, как и я. Тоже подчинённых жалею, какую бы большую бригаду мне ни дали, больше половины работы делаю сам. Но за остальную часть спрашиваю с этих криворуких по полной программе. Они у меня летают как электровеники!

– Полностью солидарен. Уверен что у меня бы тоже летали.

– Нет, у тебя бы не летали. Их попробуй заставь. Вот ты своего Никодима хоть раз заставлял что-то делать?

– Не приходилось как-то...

– Ну вот. Хреновый из тебя начальник. Впрочем, Никодим от тебя свалил бы наверное, будь ты суровым, как я.

– Может быть. Ему даже предлагали много раз из жалости. Грегори предлагал секретарём к нему, на полставки. До обеда всего, а зарплата в два раза выше. Просто переписывать бумаги и отправлять почту. Мы ведь с Грегори были лютыми врагами.

– Так как его всё-таки поймали?

– В общем, прошёл суд. Мне зачитали обвинительный приговор. По протоколу должно было пройти минимум три заседания. Все они были скорее формальностью, но Никодим, как оказалось, успел сходить к Нюрею, рассказал ему всё. Нюрей не поверил, потому что сам никаких правок не делал и решил что всё это чушь собачья. Изабелла только слышала разговор, сидела у отца в кабинете пила чай. Она, кстати, поверила. Брелок мне вот этот подарила на последнем заседании. Вроде как удачу приносит. Изабелла с Никодимом сыграли огромную роль в моём освобождении.

Леон взял брелок и повертел в руках.

– Прикольная штука. Не работает, правда. Я себе точно такой взял один раз, и в тот же день мне кирпич на ногу упал.

Леон засмеялся, Крис тоже улыбнулся.

– А потом была казнь. Перед самим закатыванием в бочку обычно бьют плетьми, но это происходит в отдельном зале. Там тоже всегда много зрителей бывает с тухлыми яйцами, но Никодим с Изабеллой всех разворачивали у входа.

– Помню, да. Я не ходил, сразу к оврагу пришёл, друзья сказали что их жёстко развернули. Дамочка такая вся в слезах, красивая, говорят кнутом толпу отгоняла. Это она этим кнутом тебя?

– Нет конечно, кнут это её рабочий, она же служитель ада. А у исполнителей приговора такие штуки, знаешь, с колючками... ну ты наверное видел на других казнях...

Леон поморщился.

– Не могу смотреть на эту часть с истязаниями. Прихожу сразу к оврагу, беру с собой корзину тухлятины. Да и на казнях я был всего то раза четыре. Только когда считал что преступник та ещё гнида. Но теперь, я тебе клянусь, ни разу не прийду, что бы ни писали в газетах.

– Да, правильно, не стоит. А я вот не был ни разу. Только на своей разве что.

– Ой, я бы на свою не пришёл – пошутил Леон.

Крис оценил шутку.

Подъехали к остановке. В вагон заскочил пассажир с одышкой и огромными сумками. Проводник проверил билеты и указал в какой стороне его вагон. Леон принёс ещё шесть стаканов кофе.

Проводник заметил ему, что стаканы закончились и придётся мыть те что есть, если нужно ещё кофе. Заказали еды. Пока Леон мыл пустые стаканы в уборной, Крис распечатал очередную курительную жидкость и заправил испарители.

– Где ты такую берёшь? – Спросил Леон, затягиваясь, – вещь!

– Места знать надо – ответил Кармер – проводник идёт, пошли в тамбур.

– Я договорюсь, мы одни в вагоне, может разрешат здесь.

Подошёл проводник, Леон поговорил с ним насчёт курения в вагоне, но получил отказ.

– Не убедил, идём в тамбур.

– Я слышал и в тамбурах хотят запрещать.

– Не в этом поезде. Здесь нет остановок длиннее двух минут. Прикинь какая буча поднимется.

– Это да.

В тамбуре разговор возобновился.

– Так ты не рассказал о Грегори. Как его поймали то?

– Я тебе уже говорил, что на моё место назначили Абрама Кацмана. И он неплохой графолог.

– Ну, а ты ведь всё равно затёр всё что было сделано якобы рукой судьи.

– Да, затёр. Но остались копии. На процессе их не поднимали, никому не было выгодно, включая меня, а Никодим с Изабеллой понятия не имели о том, что все документы копируются. Для них, как и для большинства служащих, загадка, для чего нужен второй архив, и целый отдел, который непонятно чем занимается.

– Нюрей тоже не посмотрел копии, хотя бы из интереса?

– Нет, не смотрел. На процессе он шёл как свидетель только. Я взял всю вину на себя и ещё сказал что пытался так сместить дьявола. Для присяжных мотив был убедительным.

– Да, уверен что вполне. Аргументов на целую казнь хватило.

– Затем Никодим передавал мои дела Кацману. Они пришли туда в мой бывший кабинет вместе с Изабеллой. Кацман очень заинтересовался произошедшим, и они за чаем рассказали как есть. Изабелла правда сначала не хотела рассказывать, ведь с должности возможно слетит её отец, а меня уже всё равно не вернуть, всё уже свершилось. Но Никодим убедил, что правда дороже и её нужно открыть.

– Кацман, я так понимаю, поверил?

– Нет, он просто поднял копии. А потом сверил правки с почерком судьи. Не сошлось.

– Долго искали с кем сойдётся?

– Неделю Кацман сверял образцы почерков. Со всеми формальностями месяц ушёл на суды и объявление приговора.

– А тебе занчит написали оправдательный.

– Да, "посмертно", и выслали экземпляр моим родителям.

– А потом друзья Изабеллы тебя вытащили. И теперь ты едешь домой.

– Да, это вся история. В госпитале я лежать не стал, хотя врачи очень настаивали. Но понимаешь, я не был дома с шести лет, с тех пор, как уехал в гимназию в Центр. С родителями общались письмами, пока я не поступил в юридический. Они были так расстроены, что лет пять после этого мне не отвечали. Потом оттаяли, конечно, а тогда даже протекцию для экзаменов в Ареал не выслали.

– То есть у тебя самого были высокие шансы?

– Девяносто девять процентов. Хотя это странно, учитывая что я тогда в коридоре грязно ругался с Кацманом. Так мы с ним, кстати, и познакомились, когда я сдавал одновременно и в Ареал и вступительные в юридический. Сорвался на него из-за какой-то мелочи, потом извинялся ходил.

– Он вместе с тобой сдавал?

– Нет, он член комиссии.

Леон закатил глаза.

– Сурово его понизили в должности.

– Не понизили. Все члены комиссии, кроме основного состава, имеют другую работу. Кацман сам перешёл на свободную вакансию.

– Адвокатом дьявола решил побыть значит.

– Видимо да. И меня вытащил зачем-то. Знаешь, я очень благодарен им всем: Никодиму, Изабелле, Абраму... Никогда их не забуду. Но они много сил потратили впустую. Не стою я того. Моя жизнь бессмысленна, и я бы предпочёл остаться там, в бочке с тухлятиной.

– Теперь, думаю, не имеешь права. А можно ещё последний вопрос?

– Можно, и я даже догадываюсь о чём ты сейчас спросишь.

– Да, именно это теперь и хочу. Что же с Даной в итоге?

– Нюрей подошёл ко мне сам лично. Он изменил своё мнение обо мне.

– Ещё бы. Я бы его презирал, если бы он этого не сделал. А так видно не последняя скотина.

– Он мне тогда сказал, что лишит Дану протекции, если она не выйдет за меня.

– Сурово. И как, исполнил?

– Надеюсь что нет. Я ответил что не хочу ультиматумов, и Дана не будет счастлива со мной. Она меня вообще не любит, это же видно.

– Снова сдаёшься. Слабак. Ты же добился, можно сказать.

– Добился согласия её отца, но не её самой. Я хотел с ней попрощаться, когда уезжал. Нашёл её в библиотеке. Она готовилась к следующему экзамену и на меня даже не посмотрела. Я говорил, извинялся за всё, сообщил что уезжаю. А потом она подняла голову, взглянула на меня как на надоедливую муху и сказала: "иди отсюда, ты мне мешаешь, у меня завтра собеседование".

Леон долбанул кулаком в стену тамбура. На костяшках проявились красные ссадины. Проводник заглягул в тамбур.

– Всё в порядке, нервы, – сказал Леон проводнику. Тот строго посмотрел и скрылся в вагоне.

– Кармер, а как ты думаешь, вот если у человека шансы ниже нуля, то допустят? Даже если с протекцией?

Крис пожал плечами, и погрузился в себя.

Поезд снова остановился, и влетел запыхавшийся пассажир.

– Опять из другого вагона. – Заключил Леон – Не грузись, друг, пойдём добьём кофе, и я тебе тоже кое-что интересное расскажу.

– С удовольствием. – улыбнулся Крис, пытаясь отогнать от себя мрачные мысли.

Поезд тронулся.

Источник: Портал Проза.ру

→ Распечатать → Комментарии (0)

Категория: мои друзья/Надежда Волкова, мои друзья. Теги: фэнтези. Добавил: dima (10 июля 2023).